Мне было 17 лет, когда я принял свой первый викодин. После удаления болезненной кисты с колена врач выписал мне рецепт на бутылку из 20 таблеток. Он никогда не упоминал, что я могу подсесть на викодин, опиоидный анальгетик; он просто сказал принимать по одной каждые четыре-шесть часов. Первая таблетка вызвала у меня легкую тошноту, но она также притупила ощущение пульсации в колене. Я взял еще одну по инструкции. На этот раз по моему телу прокатилось тепло, покалывающее чувство. Моя физическая боль исчезла вместе с подростковой тревогой. Я чувствовал легкость и головокружение, словно плыл. Это длилось всего несколько счастливых часов - пока я не принял еще одну таблетку. Мне было грустно, когда бутылка была пустой.
Неудивительно, что я искал побега. Мои родители расстались, когда я был очень маленьким, и в разное время я жила с мамой в Атланте или с отцом и мачехой в Калифорнии. Я часто впадал в депрессию, и к юным годам я плохо успевал в классах и тусовался с грубой толпой. Обеспокоенный, мой отец отправил меня к терапевту, но безуспешно. Меня выгнали из двух школ, а в 11 классе я попал в интернат. Там учителя заметили, что у меня проблемы с чтением, и мне поставили диагноз дислексия. Мои родители с облегчением получили объяснение моего поведения. Я тоже. Я серьезно относился к учебе и работал с репетитором, который помог мне наверстать упущенное. Я закончил обучение со средним баллом 3.8.
Я мечтал стать шеф-поваром, поэтому после школы в 1989 году я пошел в кулинарную школу в Южной Каролине. Как и многие другие студенты, я время от времени пил - ничего серьезного. В основном я беспокоился о своем весе (хотя при росте пять футов пять дюймов и 130 фунтов я был не тяжелым). Когда я услышал о препарате для подавления аппетита под названием Фен-Фен, я сказал своему врачу, что хочу его для похудания, и он вручил мне рецепт. Легкий. Таблетки сделали меня менее голодным и придали энергии. Я любил их.
Я продолжал принимать Фен-Фен и после того, как устроился на свою первую работу помощником менеджера в ресторане в Атланте. Это помогло мне пережить долгие и напряженные дни, но вскоре этого стало недостаточно. Я начал нервничать из-за работы, и в результате у меня начались ужасные головные боли. Когда я сказал об этом другу, который был помощником врача, он прописал мне миорелаксант под названием каризопродол, который, казалось, снимал боль и беспокойство. Я ежедневно принимал это своим фен-феном, и мне нравилось, как это сочетание заставляло меня чувствовать себя заряженным, но онемевшим. Но таблетки я держал в секрете. К тому времени я начал встречаться с Питером *, бывшим коллегой, который понятия не имел, что я их принимаю. Я спрятал их в сумочке и в шкафчике под раковиной.
* Некоторые имена изменены.
Таблетки обычно поднимали мне настроение, но время от времени они оказывали обратный эффект. Временами я бывал настолько раздражителен, что дрался с Питером. В других случаях я полностью терял свои запреты. Это единственное объяснение, которое у меня есть, почему однажды ночью, после того как мы с Питером прожили вместе около года, я сказал правду. «Я думаю, что у меня проблема с таблетками», - заявил я. Питер посмотрел на меня, совершенно сбитый с толку, и сказал: «Хорошо. Вот и все. Питер происходит из семьи людей, которые не говорят о своих проблемах. Так что мы больше никогда об этом не говорили - и я продолжал принимать таблетки, хотя в глубине души знал, что это неправильно.
Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, были ли наркотики причиной того, что я не хотел иметь детей. Питер тоже этого не сделал. И когда он сказал мне так рано в наших отношениях, я почувствовала облегчение. Если бы мы хотели забеременеть, мне пришлось бы отказаться от таблеток.
Вскоре после того разговора в 1998 году мы поженились. Я больше нервничал, чем волновался; Я не люблю быть в центре внимания. Мне удалось раздобыть немного ксанакса и принять один, чтобы успокоить нервы. Это сработало. Я надела платье из шелковой органзы, несла букет роз и скользила по дню.
Следующие несколько лет были смесью переездов, новых рабочих мест для меня и Питера и, да, таблеток. Поскольку он был связан с осложнениями сердечного клапана, Fen-Phen был снят с продажи Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США в 1997 году. Но в Миртл-Бич, Южная Каролина, мне удалось найти диетолога, который дал мне амфетамин, который подавленный аппетит, без вопросов. Даже после того, как мы переехали четыре часа назад, я иногда возвращался к тому врачу, чтобы пополнить запасы. (Я сказал Петру, что я в гостях у друзей.) И все стало еще хуже.
В 2001 году, когда мне было 29 лет, мне сделали операцию по исправлению двух разорванных дисков позвоночника. (Я до сих пор не знаю, что стало причиной травмы.) После операции хирург вручил мне рецепт на викодин. Через несколько минут после приема первой таблетки я забыл о четырехдюймовом разрезе на шее и недавно сросшихся позвонках. Снова возникло ощущение легкости, которое я испытал в 17 лет. Вскоре я стал принимать по одной таблетке каждые два часа вместо четырех-шести часов, как предписывалось. Я хотел продолжать плавать.
Начав на этот раз принимать Викодин, я уже не мог остановиться. И операция на шее дала мне прекрасный повод. С этого момента я заходил в кабинет врача и говорил, что мне сделали операцию на шее, и мне ужасно больно. Я никогда не просил Викодина по имени; Я подождал, пока доктор предложит это, а затем сказал встревоженным голосом: «Я не хочу пристраститься к таблеткам!» Он неизменно заверял меня, что со мной все будет в порядке и что это лекарство поможет мне почувствовать себя лучше.
И Питер, и мои родители, с которыми я был близок и с которыми я регулярно разговаривал по телефону, знали, что я принимал лекарства после операции, но мы никогда не говорили о том, какие таблетки я принимал. Они были просто счастливы, что я нашел некоторое облегчение. Возможность зависимости никогда не приходила им в голову.
Конечно, по мере того как я продолжал принимать Викодин в течение следующих нескольких месяцев, он становился менее эффективным. Я начал всерьез ходить по врачам, ища тех, кто дал бы мне еще таблеток. Я ходил в круглосуточную клинику неотложной помощи по выходным и говорил, что сбежал или собираюсь в поездку, и уходил с рецептом. Страховка не покрыла все это, и я не хотел, чтобы Питер видел какие-либо доказательства на наших счетах по кредитным картам, поэтому я часто платил наличными за приемы к врачу и пополнение запасов в аптеке.
Когда в 2003 году мы с Питером переехали в Роли, Северная Каролина, по работе, я почувствовал облегчение. Новое место означало новых врачей. Я нашел отличную должность офис-менеджера в престижном ресторане, где я встретил свою лучшую подругу Мэри. Мы с ней начали ездить на велосипеде и бегать вместе. Мэри, сторонница здорового образа жизни, никогда бы не догадалась, что я принимаю Викодин первым делом утром и каждые несколько часов в течение дня, когда моя энергия падает. Она также не знала, что я принимал Аддерал - стимулятор, который часто назначают при синдроме дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), - несколько раз в неделю. Поскольку он может повысить энергию, Аддерол был популярен среди некоторых сотрудников ресторанов, которые работали изнурительно. Однажды коллега предложил мне его, и, поскольку я перестал принимать подавляющее аппетит и миорелаксант, я был готов попробовать что-то новое. После одной таблетки я почувствовал себя более сосредоточенным, чем когда-либо прежде. Я убрала весь свой дом за 45 минут. И получить больше было легко. Все, что я сделал, это сказал: «Я так разбит!» коллегам, пока кто-нибудь не предложит один.
Примерно в это же время я также нашла нового врача - специалиста по боли, - который обнаружил, что еще три позвонка на моей шее разрушились, и порекомендовал операцию. Я был в восторге: постоянный поток таблеток! После этой операции мне дали оксиконтин, опиоид, который действует так же, как героин. Первая таблетка подняла меня так высоко, что я подумал, что могу уплыть в космос и больше никогда не вернуться. Все в моей жизни было легко и восхитительно - настолько, что, когда мой болеутоляющий заставил меня остановиться два месяца спустя, я испугался.
Тогда я принимал около восьми других таблеток в день: семь викодина и аддерал. Но когда я перестал принимать Оксиконтин, моя абстиненция была настолько сильной, что я был полностью поглощен поисками новых таблеток. Вот когда меня наконец арестовали.
Я был на приеме к врачу, которого часто видел, и жаловался (как обычно) на сильные головные боли. Он открыл папку и сказал: «Это интересно, потому что шесть дней назад вы были у этого врача и получили один рецепт». А четыре дня назад вы были у этого врача и получили другого. В панике я сказал, что кто-то украл мою страховую карту. Он не был впечатлен. Он строго сказал, что я больше никогда не дам тебе болеутоляющее. Я был опустошен - не потому, что было обнаружено мое незаконное поведение, а потому, что у меня прекратили поставки таблеток.
Я был совершенно навязчивым; у меня кружилась голова. Я ни о ком другом не думал. Я просто разозлился. На мой взгляд, я винил всех в своих бедах. Тогда я начал воровать наркотики. Каждый раз, когда я навещал друга или соседа, я просил в туалет. Часто я находил Викодин, Ксанакс, Аддерал или Амбиен. К этому моменту я был непривередлив. Я кладу по несколько таблеток из каждой бутылки в карман. Никто меня не подозревал. Я не выглядел наркоманом; Меня только что повысили до должности менеджера кейтеринга на работе. На мне были туфли на высоких каблуках и шелковые рубашки. Я был ответственным и работоспособным. Люди доверяли мне, а я воровал у них. Спустя годы я встретил женщину, наркоманку, которая сказала мне, что зайдет в Facebook, чтобы увидеть, кто недавно перенес операцию, и навестит их, чтобы положить в карман некоторые из их таблеток. Другой пользователь сказал мне, что каждые выходные она ходила на дни открытых дверей, чтобы совершить набег на шкафы с лекарствами. Я никогда не думал об этом. Если бы это было так, я бы это сделал.
Мое желание получить больше таблеток подавляло все в моей жизни, включая мой брак. 22 августа 2006 года, в вечер восьмой годовщины нашей свадьбы, я сказал Петру, что ухожу от него. Я был таким подлым и иррациональным. Совершенно неожиданно я сказал, что больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Он был расстроен и сказал: «Но я люблю тебя». И я поддерживал тебя во всех твоих медицинских проблемах. Его слова не проникали. Я был слишком несчастным и отчаявшимся.
После того, как мы с Питером расстались, я спустился вниз еще быстрее. Через два года я переехал в Денвер, Коста-Рика (где мои отец и мачеха помогают руководить школой языкового погружения) и Тусон. В каждом месте я попустительствовал приобретению таблеток. В Денвере я убедил врача, что у меня СДВГ, и она дала мне Аддерол. Я исследовал симптомы СДВГ до приема, поэтому, когда она задавала мне диагностические вопросы, я знал, что сказать. И когда она узнала о моем хирургическом анамнезе, она с радостью дала мне и викодин. Я была прекрасной актрисой.
Я даже обманул своего отца и попросил его врача из Калифорнии выписать мне большие рецепты на Викодин и Аддерал, которые нужно отвезти в Коста-Рику. Папа просто подумал, что он помогает.
В августе 2008 года я устроился на работу в Тусон. Я жил с Биллом, старым другом, и его женой Анной, пока не нашел свою собственную квартиру. И снова я нашла врача-обезболивающего. Этот, к моему удовольствию, дал мне не только Аддерол и Викодин, но и Оксиконтин.
Никто не знал. Я ходил на занятия йогой и ходил пешком по выходным. Когда Мэри приехала в гости, мы вместе пробежали полумарафон; Я прятал таблетки во время бега. Тем временем мы с Анной стали близкими друзьями. Когда ей поставили диагноз «рак щитовидной железы», я был глубоко опечален. Но я все же пошел к ней в ванную и принял обезболивающие, заменив их тайленолом повышенной силы. Это был самый тяжелый момент для меня.
В те дни я принимал горсть викодина, оксиконтина и аддерала каждое утро, а затем ждал час, пока это медленное, теплое, покалывающее чувство не исчезло. Это длилось недолго, что меня раздражало. Я дважды взорвался на работе - настолько сильно, что мой менеджер спросил меня, все ли в порядке дома. Конечно, не было. Я не мог заснуть до трех часов ночи, а потом начинал так сильно потеть, что приходилось вставать и менять простыни.
В октябре 2009 года, чтобы отпраздновать свое 40-летие, я посетил Остин, штат Техас, с Мэри и Чарли, старым парнем. Когда Чарли обнял меня, он с беспокойством сказал: «Ты горишь». Я настаивал, что со мной все в порядке. В ту ночь я проснулся в поту и подумал, что у меня передозировка. В неистовстве я пошел разбудить Чарли и сказал то же самое, что сказал Питеру более 10 лет назад: я думаю, что у меня проблема с таблетками. Его глаза практически вылезли из его головы, когда я сказал ему, что принимаю: три аддерала, четыре оксиконтина и 12 викодина каждый день. Он заставил меня пообещать, что мне помогут.
Я сдержал свое слово. Как только я вернулся домой в Тусон, я написал родителям по электронной почте: я наркоман. Мне нужна помощь. Затем я сказал Биллу, что у меня проблема. Позже я признался Анне. Я едва мог смотреть на нее, когда признался, что украл у нее таблетки. Удивительно, но она не рассердилась. Она была просто шокирована. Она все время говорила, я понятия не имел. Мэри было ужасно, что она не заметила знаков. Она знала, что у меня перепады настроения, но винила во всем мой развод. Она спросила: как я могла не знать? Конечно, никто не знал - это был мой самый большой, самый темный секрет.
Мой отец и мачеха устроили так, чтобы меня поместили в лечебные центры Пасифик-Хиллз в Южной Калифорнии. По телефону консультант сказал мне прекратить принимать таблетки, когда я садился в самолет в Тусоне, но я не мог. Во время остановки я проглотил 10 штук в ванной. Когда я прибыл в центр детоксикации в ту ночь, я сдал все свои таблетки. Их было около 200. Даже медсестра была ошеломлена. «Ты должен быть мертв», - сказала она.
Люди с пристрастием к таблеткам обычно проходят детоксикацию около семи дней, но я был там в течение 12. Симптомы отмены часто начинаются в течение восьми часов; мой случился через три. Я был липким, тошнотворным, дрожащим и вспотевшим. Первые несколько дней я в основном лежала в постели; все мое тело болело. Еще 10 женщин прошли детоксикацию. Некоторые уже проходили через это раньше и говорили: «Все будет в порядке». Другие, отрицая это, говорили: «Почему вы хотите прекратить принимать таблетки?» Ты псих!
Затем меня перевели в стационар, где меня часто рвало в течение двух недель. Когда наркотики покидают ваш организм, они называют это пинком. Это физически больно. Во время лечения я также ходил на групповые встречи. Они были не только для наркоманов, отпускаемых по рецепту; они были также для алкоголиков и наркоманов. Это меня смутило. Я все еще не понимал, что принимать таблетки было так же плохо.
Шесть недель спустя я переехал в временный дом на месяц, а позже в дом для трезвого образа жизни, где я начал искать так называемую работу по выздоровлению - позицию с низким уровнем стресса, которую вы занимаетесь, пока приспосабливаетесь к реальному миру. Несколько месяцев я работал упаковщиком в продуктовом магазине. Затем я услышал, что реабилитационному центру нужен консультант по приему в Recovery Options, его корпоративном офисе, и я подал заявку и получил эту должность. Я переехал в свою квартиру. Первые месяцы в одиночестве были тяжелыми - я впадал в депрессию, набегал на холодильник, когда не мог уснуть, проводил дни взаперти в своей комнате и никому не звонил. Я скучал по наркотикам, у меня буквально текла слюна, когда я думал о них. От вредных привычек трудно избавиться: и по сей день, если кто-то меня рассердит, я порву сумку в поисках таблеток, хотя я знаю, что их там нет.
До того, как я попал в реабилитационный центр, я не думал, что я настоящий наркоман. Но теперь я регулярно хожу в группу поддержки выздоровевших наркоманов. Я так боюсь возобновить свою зависимость, что не буду вносить в свое тело ничего изменяющего сознание. Недавно я заболела и обратилась к врачу, который хотел дать мне лекарство от кашля с кодеином. Я сказал, не могу - я наркоман. Сказать это было настоящим облегчением.
Однако искушение повсюду. Недавно, переехав к своему новому парню, я нашла в ванной старую бутылку викодина. Он даже не подозревал, что там были таблетки. Выкинул их и больше не хранит в доме наркотики.
Я разговариваю примерно с 35 людьми в день - более половины звонят по поводу злоупотребления лекарствами, отпускаемыми по рецепту. И вы слышите это от любого человека: домохозяйки, высокооплачиваемые руководители, бездомные ветераны. Многие из них не понимают, как таблетки, прописанные врачом, могут быть смертельными. Люди, которые звонят, говорят: «А мне его дал врач!» И я говорю: мой врач мне тоже его дал.
Согласно некоторым исследованиям, от 40 до 60 процентов наркоманов могут очиститься. Мне нужен один из тех успехов для людей, которые меня любят. Когда я лечился, я позвонил папе и спросил: «Как я собираюсь отплатить тебе?» Мое лечение не было покрыто страховкой, поэтому он заплатил за него. Он сказал: Венди, если тебе понадобится замена бедра и у тебя нет страховки, я заплачу за это. Это ничем не отличается. Его поддержка, а также поддержка моей мамы и мачехи дали мне силы, чтобы я продолжал идти своим курсом. Я все еще думаю о таблетках каждый день. Но я также думаю о людях, которым было бы больно, если бы я вернулся к таблеткам. Я не сделаю этого ни с ними, ни с собой.
Получение помощи при злоупотреблении рецептурными препаратами
История Венди становится все более банальной. Согласно исследованию, проведенному в 2011 году Управлением по борьбе с наркотиками и психическим здоровьем, миллионы американских женщин в 2010 году употребляли отпускаемые по рецепту лекарства в немедицинских целях. Что еще хуже: негативные последствия этого злоупотребления, такие как передозировки и смертельные случаи, по-видимому, усилились за последние год или два, - говорит Рубен Балер, доктор философии, ученый-медик из Национального института по борьбе со злоупотреблением наркотиками. Как определить, есть ли у любимого человека проблемы? Поскольку лекарства, отпускаемые по рецепту, могут сильно различаться по назначению и побочным эффектам, нет явных признаков, свидетельствующих о зависимости. Тот, кто постоянно сонный или находится в состоянии алкогольного опьянения, может находиться под влиянием депрессанта, такого как валиум или ксанакс, в то время как гиперактивность может быть признаком зависимости от стимулятора, такого как риталин или аддерал. Если вы думаете, что у вас или у кого-то из ваших знакомых может быть проблема, перейдите на DrugAbuse.gov для дополнительной информации.
